ИСПОВЕДНИК ЛЕОНТИЙ (СТАСЕВИЧ), МИХАЙЛОВСКИЙ, АРХИМАНДРИТ
Угодник Божий Леонтий (Стасевич) родился 20 марта 1884 года в посаде Тарноград Белгорайского уезда Люблинского воеводства Холмской губернии Царства Польского, входив- шего в те времена в состав Российской империи. При крещении младенец был наречён Львом (в память святителя Льва епископа Катанского). Отец и мать Льва — Фома Фёдорович и Екатерина Стефановна были простыми крестьянами. Лев был долго- жданным и единственным ребёнком в семье. Родители очень хотели дать ребёнку образование. Старательный и послушный мальчик окончил двухклассное земское училище, а затем и четырехклассную гимназию.
С детства, пребывая среди верующих и благочестивых родителей, маленький Лев приучал себя к молитве, труду и добрым делам. Как-то в детстве он, возвращаясь из леса с грибами, раздал их все бедным соседям. Пришловь ему вновь возвращаться в лес и домой он вернулся затемно. Встревоженная мате металась по дому и встретила его с упрёком, почему он так задержался. Но не стала ругать мальчика, узнав о его милосердии.
Очень любил маленький Лев слушать рассказы и песни странников, которых иногда привозил с базара на лошади его отец. Это были духовные песнопения, рассказы об угодниках Божиих, о дальних городах и обителях, в которых пришлось им побывать.
В пятнадцать лет Лев стал работать писарем в Тарноградском суде. В 1905 году умирает отец, и Лев стал единственным кормильцем в семье. Но желание служить Богу было в нём так велико, что он испросив благословения у матушки, поступает в Холмскую духовную семинарию. Возможно, что именно здесь, в духовной семинарии, он и познакомился с будущим Святейшим Патриархом, а тогда просто епископом Тихоном, который был одним из первых ректоров этой семинарии.
После окончания семинарии в декабре 1910 года Лев Стасевич поступает в Яблочинский Свято-Онуфриевский мужской монастырь, расположенный в двух верстах от села Яблочна Бельского уезда Седлецкой губернии. Монастырь этот был основан в начале ХVI в. на небольшом речном острове, имел каменный храм и причетническую школу. В начале века он представлял собой образцовую процветающую обитель, в которой насчитывалось около тридцати пяти человек братии.
1912 год стал для Льва знаковым. В этом году он потерял мать. В этом году принял монашеский постриг с именем Леонтий в честь Леонтия, святителя Ростовского. Со смертью матери пре- рвалась последняя нить, связывающая его с миром. 29 октября 1912 года епископом Евлогием Холмским Леонтий был возведён в сан иеродиакона, а 20 мая 1913 года епископом Анастасием в сан иеромонаха.
В Яблочинском монастыре у отца Леонтия проявилась любовь к частому и строгому уставному богослужению, которую он пронёс через всю свою жизнь. Особо почитал он преподобного Онуфрия, в честь которого был освящён главный храм Яблочинского Свято-Онуфриевского мужского монастыря (в котором Леонтий прожил пять лет), батюшка считал его своим особым покровителем.
С началом Первой мировой войны братия Яблочинского монастыря была эвакуирована в глубь России из-за близости фронта. Отец Леонтий был направлен в московский Богоявленский монастырь, расположенный неподалеку от Кремля.
В 1919 году по благословению Святейшего патриарха Тихона и Святейшего Синода преосвященным Евсевием отец Леонтий был возведен в сан игумена. В то время батюшка учился в Московской Духовной Академии. Окончить её ввиду роспуска последней в 1919 году ему так и не удалось.
Война, революция, смута… Многие монастыри, оформляли документы, как «трудовые коммуны», а монахи в них числились на «общественных работах». Сейчас бы это назвали «работа под прикрытием». Игумен Леонтий значился по документам председателем кварталкомиструда №2 в Китай-городе и ещё председателем домкома по адресу ул. Никольская, д.6.
26 ноября 1922 г. по ходатайству преосвященного Василия, епископа Суздальского, владимирским Епархиальным Управлением отец Леонтий был назначен в суздальский Спасо-Евфимьев монастырь, и в том же году утверждён наместником этого монастыря.
Основаный в 1352 году, Спасо-Евфимьев монастырь представлял собой первоклассную обитель с пятью храмами и богатой ризницей, в которой хранилось множество драгоценных вкладов, церковной утвари и облачений. К тому времени братии в монастыре насчитывалось около ста человек.
Приехав в монастырь, отец Леонтий выяснил, что: нет нужного ухода за хозяйством, должным чином не совершалось богослужение. Среди братии нашлись сочувствовавшие церковным раскольникам. Новый наместник со всею строгостью принялся за наведение порядка. Но избалованная братия встретила его не дружелюбно. Отца Леонтия всячески поносили и злословили, и даже поднимали руку на своего настоятеля, пытаясь заставить батюшку покинуть монастырь. В противовес этому паломники и простые жители Суздаля полюбили батюшку за его кротость, доброту и искреннюю веру. В 1923 году Спасо-Евфимьев монастырь был вовсе закрыт.
Отец Леонтий остался в Суздале и Святейшим Патриархом Тихоном был назначен настоятелем двух приходов: Смоленской иконы Божией Матери и свят. Иоанна Златоуста. В этих приходах строго хранилась чистота Православной веры и церковных канонов. 20 мая 1924 года Святейшим Патриархом отец Леонтий был возведен в сан архимандрита. Снискав уважение и любовь своих прихожан, Отец Леонтий оставался добр и кроток ко всем. На службу к нему люди съезжались из дальних мест, из городов Иваново и Тейково. Позже некоторые из них были ре- прессированы вместе с отцом Леонтием.
В 1930 году отец Леонтий был арестован суздальским райотделом ОГПУ и приговорён к трем годам лагерей по стандартной статье 58—10 УК РСФСР. Истинной же причиной ареста отца Леонтия было его преданное служение Богу, его искренняя и живая вера, которая сияла живым цветком и распостраняла свой свет и благоухание далеко вокруг. Поводом же к аресту послужила любовь отца Леонтия к колокольному звону. Вот что он сам говорил об этом:
— …звон тогда был запрещён. А мне… так захотелось Господа прославить звоном. Залез на колокольню и давай звонить. Долго звонил. Спускаюсь с колокольни, а меня уже встречают с наручниками.
Ссылку отец Леонтий отбывал в Коми АССР. Здесь он работал фельдшером при дорожно-строительном участке. Духовные чада присылали батюшке продуктовые и вещевые посылки. Но батюшка всё раздавал другим заключенным.
В 1933 году ссылка закончилась и отец Леонтий возвратился из лагеря. В 1934 году по благословению преосвященного Хрисанфа, епископа Юрьев — Польского, стал служить в селе Бородино Гаврилово-Посадского района Ивановской области. Но и здесь батюшка прослужил не долго. 11 ноября 1935 года он вновь был арестован.
И припомнилась ему тогда одна встреча:
— Когда я проходил в городе N. по улице, там сидел один блаженный, он предсказал мне: «Придет время, тебя поведут по улице и прикладами будут погонять».
А исполнилось это пророчество в Гавриловом Посаде. Всё убогое имущество отца Леонтия тогда было изъято и погружено на телегу. Со связанными руками, с верёвкою на шее, отец Леонтий следовал за телегой, как бессловесное животное, через весь город. Сколь унизительно и постыдно было его положение и поведение его гонителей. Из толпы зевак слышались насмешливые выкрики всю дорогу, пока он следовал в районный отдел НКВД. Отца Леонтия обвинили в том, что он был вдохновителем контрреволюционной церковно-монархической группировки; вёл антисоветскую и антиколхозную деятельность; вовлекал в религиозную деятельность детей:
«… проживая в деревне среди крестьян единоличников вёл антиколхозную агитацию, выступал против налоговой политики советской власти. … вовлекал в религиозную деятельность детей школьного и дошкольного возраста. В этих целях детям раздавал мелкие подарки в виде школьных перьев, тетрадей и денег на приобретение учебников. В результате подпавшие под влияние Стасевича дети просили своих родителей, чтобы их окрестили и регулярно совершали над ними религиозные обряды. Участники группы Д. и К. с целью насаждения религиозного фа- натизма и создания антисоветского настроения среди работниц промышленных предприятий, крестьян, колхозниц и единоличниц, широко рекламировали ардатовского „старца“ схимонаха Иоанна и архим. Стасевича за прозорливцев и святых и организовывали к последним массовые паломничества церковников.» На допросах отец Леонтий категорически отвергал два первых обвинения. А по поводу детей говорил, что раздавал детям подарки, но исключительно, чтобы отвлечь их от хулиганских действий.
Постановлением Особого Совещания при Народном Комиссаре внутренних дел СССР от 15.02.1936 года Отец Леонтий был приговорен к заключению в исправительно-трудовой лагерь сроком на три года. В это время у отца Леонтия очень ослабло сердце. Но врачебная комиссия признала его годным к физическому труду. Отец Леонтий был направлен в Карагандинские ла- геря.
В лагере отца Леонтия, как священника, настойчиво пытались «перевоспитать». Видит Бог, сколько издевательств и унижений пришлось претерпеть этому мученику. Однажды, в Пас- хальную ночь бесноватые охранники пытались заставить его отречься от Бога. Когда отец Леонтий отказался это сделать, они привязали его за ноги и с головой опустили в нечистоты лагерного туалета. Они периодически опускали и поднимали мученика со словами: «Отрекаешься?». Он же им отвечал:
«Христос воскресе!» «Христос воскресе, ребята!»
Им так и не удалось заставить батюшку отречься от Бога.
Отец Леонтий вспоминал о времени своего заточения со смиреньем и часто говаривал: «…я в раю был, а не в тюрьме». Не верится, что он смог после всего пережитого живым вернуться домой.
«…часто нам целыми ночами не давали спать. Только ляжешь, кричат, — „Подъём, на улицу, строиться!“- а на улице холодно и дождь. Начинают мучить: „Лечь, встать, лечь, встать!“ — а падаешь прямо в грязь, в лужу. Скомандуют отбой, только начнешь согреваться и опять кричат: „Подъем, строиться!“ И такая процедура до утра, а утром — на тяжёлую работу».
Освобождён был отец Леонтий в конце 1938 года. Вернулся в Суздаль. Стал совершать требы по деревням Суздальского и Гаврилово-Посадского районов. Иногда он приезжал в поселок Нерль Тейковского района, где совершал богослужения на дому у своих духовных чад.
В послевоенное время положение Русской Православной Церкви изменилось к лучшему. Отцу Леонтию предложили служить настоятелем храма в честь Живоначальной Троицы в селе Воронцово Пучежского района Ивановской области. 11 июля 1947 года епископ Ивановский и Кинешемский Михаил вручил отцу Леонтию указ о его назначении.
На новом месте отец Леонтий служил с диаконом Василием Васинским (будущим архимандритом Никодимом) и псаломщиком Шаровым. Батюшка был назначен благочинным Пучежского района. Не смотря на то, что все храмы и духовенство были обложены множеством налогов, церковная жизнь в Воронцово постепенно возрождалась. После ремонта храма возросло число прихожан.
Шёл послевоенный 1950 год. Жизнь постепенно налаживалась. Но тут отец Леонтий повёл себя более чем странно. Он внезапно начал раздавать своим духовным чадам и прихожанам всё своё имущество, включая келейные иконы и деньги, что имелись в наличии. Прошло три дня и тут всё выяснилось. 2 мая 1950 года по окончании Божественной литургии отца Леонтия вновь арестовали. При обыске у него обнаружили немного карманных денег, наперсный крест, восемь металлических нательных крестиков, Канонник, Часослов, паспорт, цветной пояс и эмалированную кружку. Во время следствия батюшка находился во внутренней тюрьме Ивановского МГБ. Обвиняли отца Леонтия в том, что он, «будучи враждебно настроенным к существующему в СССР политическому строю, прикрываясь службой в Церкви, группирует вокруг себя антисоветские элементы из числа церковников и ведёт организованную враждебную деятельность», «…в целях разжигания религиозного фанатизма у верующих выдает себя за «прозорливого» т.е. «святого» человека…”, «…на протяжении ряда лет в своих проповедях и разговорах с отдельными лицами призывает верующих не работать в колхозе в религиозные праздники, распространяет провокационные измышления о, якобы скорой кончине мира, влияя этим на окружающее население, что отрицательно отражается на проведении политических мероприятий в колхозах».
Все обвинения батюшка отвергал:
«…в своих проповедях при богослужении я призывал верующих, посещающих церковь, беззаветно верить в Бога, исполнять все заповеди, регулярно посещать храм».
Священника обвиненили в том, что одна девушка, оставила комсомол. На что батюшка спокойно ответил:
«Значит, мои проповеди не проходят даром, меня понимают и молодые».
Отец Леонтий очень любил детей и охотно с ними общался. Когда во время допроса была поднята «детская тема», старец ответил:
«… я поучал быть вежливыми со старшими, хорошо учиться, слушать родителей».
В итоге было сфабриковано обвинительное заключение, которое гласило:
«…Обвиняемый Стасевич в течение 47-50-х годов, проводя богослужения в Церкви в своих проповедях распространял антисоветские измышления о якобы приближающихся „Страшном Суде“ и „Кончине мира“, истолковывая религиозные писания в антисоветском духе».
Следователь ходатайствовал о том, чтобы отец Леонтий и три его духовных дочери были приговорены к 10 годам ИТЛ.
Особым совещанием при Министре Госбезопасности СССР это ходатайство было удовлетворено в отношении 66-летнего о. Леонтия. Его же духовные чада, как выходцы из рабоче-кре- стьянской среды, получили по 8 лет ИТЛ. Отец Леонтий был отправлен в лагерь Озерный в Коми АССР, где он значился под №9-СО-23726.
В лагере батюшке приходилось очень тяжело, но заключенные уважали старца за его мирный дух и сердечное тепло и помогали ему, чем могли — охотно делились едой и теплой одеждой. Однажды отца Леонтия поместили в одну камеру с вором рецидивистом. Войдя в камеру, батюшка сделал земной поклон… Когда же пришло начальство с осмотром, то увидели такую картину: вор стоит на коленях и плачет, а священник утешает его.
Когда начальство стало обижать старца, заключенные грозились поднять бунт в лагере…
Но и Господь не оставлял своего молитвенника, укреплял в вере. Как-то раз у начальника лагеря тяжело заболела дочь. Лагерный врач осмотрел девочку, но не смог определить, в чём причина болезни. Отец Леонтий, увидев девочку, сразу сказал, что в неё вселился бес. По молитвам старца девочка исцелилась. Благодарный отец сделал старцу некоторые послабления в режиме и возможность на Пасху отслужить литургию. Сколь же ликовало сердце священника в эту Пасхпльную ночь. Заключенные помогли батюшке с облачением. Епитрахиль и поручи были сделаны из полотенец, а кресты на них были нарисованы карандашом. Службу служили в лесу, на пне. Вскоре после этого отец Леонтий получил освобождение по амнистии.
В это время начинается массовый пересмотр дел по политическим обвинениям. 21 января 1955 года было пересмотрено и дело Леонтия Стасевича. В заключении по делу говорилось, что «организованной антисоветской деятельности» не было, а только имели место отдельные антисоветские высказывания. Поэтому предлагалось срок наказания снизить с 10 до 5 лет, а поскольку о. Леонтий пять лет в заключении уже провёл, то из-под стражи его следует освободить.
Вернувшись из заключения, отец Леонтий хотел поселиться в с. Воронцово. Но новый священник встретил его крайне недоброжелательно и даже угрожал устроить ему ещё один арест. Семидесятилетнему старцу пришлось искать новое место службы. Около месяца отец Леонтий прожил в Иванове. 20 июля 1955 года получил назначение в церковь Михаила Архангела с. Михайловского Середского (ныне Фурмановского) района.
В то время Храм Архистратига Божия Михаила был не только храмом для города Фурманова (Середа), но и ещё для 24 сёл. Не смотря на то, что отец Леонтий был направлен туда владыкой, священник, служивший в Михайловском, в свой дом его не впустил. Старец, привыкший к суровым условиям каторги, поселился в холодной избе без печки и прожил так целую зиму, обогревался он только «тушильником» (гасилкой для углей), а сам говорил: «Я в раю жил».
Смиренный старец восстановил добрые отношения в среде прихожан, наладил в храме строгое уставное богослужение, сам служил каждый день. Прихожане Михайловского храма очень полюбили отца Леонтия. Большая часть треб совершалась для жителей г. Фурманова, расположенного в восьми километрах от Михайловского. Отец Леонтий оставался в городе на квартире, принимал заказы на требы и совершал их в тот же день. Кто-то сообщил об этом местному уполномоченному по делам РПЦ и в Епархиальное Управление. Последовало замечание со стороны епископа. И пришлось престарелому священнику несколько раз в день ходить пешком в Фурманов и обратно. Несомненно, что для семидесятилетнего старца, не отличавшегося крепким здоровьем, такие «походы» были настоящим мучением. Но, несмотря на это, батюшка осуществил ремонт всего храма, колокольни, храмовых пристроек и церковной ограды.
Приходилось ему терпеть скорби и от внутрицерковных недоброжелателей, которых священник раздражал своей требовательностью и бескомпромиссностью. Потоком сыпались анонимки в Епархиальное Управление. На каждую анонимку старцу приходилось отвечать письменно. Так, в объяснительной от 30.01.60 г. он писал:
«Слава Господу Богу! Жил и живу с собратьями в мире, всем и всеми доволен. Господь им судья! Жалоба не отвечает истине. Я не сержусь ни на кого».
3 мая 1960 года архиепископом Ивановским Иларионом батюшка был назначен членом епархиального совета. В 1 июня 1960 года Святейшим Патриархом Алексием I отец Леонтий был награжден правом служения Божественной Литургии с открытыми царскими вратами до Херувимской песни, 13 августа утвержден в должности епархиального духовника. После этого вдруг по городу поползли слухи о том, что отца Леонтия освободят от должности настоятеля по старости или переведут его на другой приход. Обеспокоенные верующие г. Фурманова написали письмо владыке Иллариону в защиту старца. В нём говорилось:
«За 7 лет его служения у нас мы утешались только его службой…
…Наш город был до отца Леонтия, как при Лоте, весь развращён. А теперь по его святой молитве многих Господь обратил на путь истинный. Весь город живёт по его святым молитвам. Если у нас его возьмут, тогда мы осиротеем, как овцы, которые остались без пастыря и разбрелись в разные стороны. Просим Вас, дорогой наш отец, Преосвященнейший Владыко, не оставлять нас сиротами; оставьте нам отца Леонтия до самой его смерти».
В 1962 году два священника, из зависти ли или в корыстных целях, оклеветали отца Леонтия. Они обвинили его в небрежном отношении к святыням. Владыка, запретил о. Леонтия в служе- нии на месяц. После месяца пребывания под запретом отца Леонтия в должности не восстановили, а отправили его в один из самых дальних и глухих в те времена приходов — в село Елховку Тейковского района. Отцу Леонтию было уже 78 лет.
К тому времени приход являлся одним из самых бедных и отдаленных в Ивановской епархии.
И хотя старец прожил там всего один год, память о его пребывании там хранится до сих пор. Сохранилось свидетельство об исцелении им одержимой женщины, впоследствии ставшей монахиней:
— Духовно я тогда была неграмотная, не обратилась ни к кому за советом и послушала врага. Шла я один раз на работу и упала нарочно — притворилась, будто я ушибла очень голову и сделалась малоумной. Меня подняли и увезли в больницу — сначала общую, а поскольку я нарочно стала говорить не дело, то меня отвезли в психиатрическую больницу. Там я пролежала полтора месяца. Меня выписали и поставили на учёт. Мысли меня не покидали — с чего же мне начать подвиг юродства. В то время жила у нас по соседству верующая — Александра. Она знала отца Леонтия, как великого прозорливого старца. Она к нам ходила часто и видела, что со мною творится что-то неладное. И позвала она меня поехать к отцу Леонтию, в село Елховку. Приехали к нему, а была как раз весна, вошли в избу. Поклонилась я ему до земли и взяла у него благословение. Посмотрел он на меня и сказал:
— Ишь как кланяется, как монахиня.
И сбылись его слова, я сейчас монахиня. А Александра, которая привезла меня, и говорит ему:
— Отец Леонтий, вот с ней что-то неладно.
А мне тогда было лет двадцать восемь. Он сказал:
— Приходите завтра в церковь. Помолимся.
На другой день встали мы утром рано и пошли в церковь. Церковь была небольшая, уютная. Только очень было холодно. Во время Литургии я стояла напротив Царских врат и когда читали Апостол, я почувствовала взгляд отца Леонтия на себе. Видно, он просил Господа обо мне. И когда стали читать Евангелие, вдруг мне сразу сделалось так плохо, что я не смогла находиться в храме. Я сняла с себя пальто и побежала на улицу, меня потянуло рвать. Я только успела открыть рот, как из меня выкатился желтый клубок. После этого мне стало так хорошо, что я даже не чувствовала под собой земли, как будто стояла на воздухе. Спокойно вошла в храм, достояла службу и причастилась Святых Христовых Таин. И с тех пор мысли о юродстве не стали по- являться, а то не знаю, до какого состояния я дошла бы, если бы не отец Леонтий.
Духовные чада не забывали отца Леонтия. С лета 1962 года в Епархиальное управление потоком пошли письма в защиту старца и с просьбой вернутьего в Михайловское. Письма такие писали даже Святейшему Патриарху Алексию I. В 1963 году архиепископ Иларион был переведен на другую кафедру и новым архиереем Ивановской епархии стал преосвященный Леонид (Ло- бачев). Он, внимательно ознакомившись с ситуацией в епархии, вернул батюшку на прежнее место службы, в село Михайловское. Возвратившись в Михайловское глубоким старцем восьми- десяти лет, отец Леонтий осознавал, что телесная немощь не позволяет ему служить ежедневно, а последние два-три года своей жизни он не мог уже и передвигаться без посторонней помощи. На богослужениях же батюшка бывал каждый день. Когда он шёл из своего домика в храм, его поддерживали за руки, а сзади несли стульчик, чтобы он, сделав несколько шагов, мог передохнуть. Во время службы он так же шёл на вход с кадилом или евангелием. Садился против царских врат, отдыхал несколько секунд, благословлял вход и потом только входил в алтарь, ко Святому Престолу.
Людей, ехавших к нему, было так много, что из поезда, делавшего остановку в километре от Михайловского, на станции Белино, выходила половина всех пассажиров. Несмотря на фи- зическую немощь, старец постоянно принимал людей. Так было до последних дней его жизни. Раздражённые власти отменили остановку поезда на станции Белино.
Исповедовал о. Леонтий на клиросе, в уголочке.
«Исповедь у него была удивительно плодотворной, очень духовной и очень смиренной», — вспоминал архиепископ Ивановский и Кинешемский Амвросий (Щуров), — Он никогда не обличал человека в его недостатках, а старался говорить так, чтобы человек не обиделся».
Сердце у батюшки было таким большим, что оно могло вместить всех, обделённых любовью и заботой. Старец остро чувствовал чужую боль, всегда был добр и сострадателен к людям, даже в житейских мелочах.
Как многие благодатные старцы, о. Леонтий любил изъясняться шутливо и иносказательно, скрывая за шуткой глубокие и серьёзные мысли. За юродство он часто прятал свою мудрость и прозорливость.
По этому поводу известен один случай. Стояла сильная жара. Щи, забытые в корридоре, прокисли и стали бродить, но старец запретил их трогать и следил, чтобы их никто не вылил. В это время в Михайловское внезапно прибывает комиссия из райисполкома, чтобы осмотреть храм и познакомиться со священником, о котором так много говорят. Отец Леонтий, увидев эту комиссию, взял кастрюлю с прокисшими щами и поставил её на огонь. Вокруг пошёл такой запах, что приехавшим пришлось быстро удалиться с церковной территории. А отец Леонтий, вспоминая эту историю, всегда радостно смеялся:
— Ох, как я чудил, как я чудил…
Под конец жизни старец стяжал такую благодать, с какой встречаешься только в описаниях жизни великих старцев.
Батюшка всегда пребывал в молитве и ясно видел и чувствовал молитвенный настрой других.
По своему смирению старец о себе ничего не рассказывал, все свои подвиги, духовное делание он скрывал от чужих глаз и ушей. А молитвенник он был редкий. И молился за всех. Каждый день старец наизусть прочитывал всю Псалтирь. Никто не видел, когда он спит. Если человека при нем хвалили, то он ругал его, а когда кого-нибудь ругали, то старец обязательно похвалит, чтобы не было осуждения.
О тех, кто жил вместе с ним и трудился в храме, он знал всё, оберегал их единомыслие. Трапезничать батюшка любил вместе с народом.
Жил старец в крайней бедности. Старая железная кровать, старый стол и несколько табуреток… Вот и вся его нехитрая обстановка. За перегородкой — крошечная кухня с русской печью. Хотя сам батюшка был преисполнен любви ко всем, враг рода человеческого не дремал. Находились люди, злобно издевавшиеся над телесной немощью старца. Ему делали подножки в храме, несколько раз роняли на него тяжелые хоругви. Однажды, женщины, которые только что молились в храме, вышли на улицу и стали поджидать старца, чтобы избить его. Но по- мощники батюшки успели вывести его боковым входом. А отец Леонтий в проповеди к народу говорил:
— Люди, что вы меня гоните? Вы же всю ночь спите, а я не сплю — молюсь за вас.
Отцу Леонтию исполнилось 87 лет, и приближался день его блаженной кончины. В это время для облегчения его служения в храм назначают второго священника.
По свидетельству близких людей батюшка не раз говорил, что хотел бы умереть на службе. Последнюю Литургию старец отслужил 7 февраля 1972 года в день памяти святителя Григория Богослова. 8 февраля он почувствовал сильную слабость. 9 февраля в день свт. Иоанна Златоуста во время чтения часов, отца Леонтия причастили Святых Таин на дому. После литургии все певчие пошли к батюшке и пели для умирающего старца церковные песнопения. Никто не решался уйти. В 15 ч. 30 мин. ему стало плохо, он потерял сознание, а в 16 часов душа его отошла ко Господу.
Когда прихожане после отпевания прощались с любимым батюшкой, прикладываясь к его руке, то отмечали, что она была тёплой, как у живого.
Старец просил похоронить его на общем сельском кладбище, недалеко от села Михайловское.
На сороковой день в доме где он жил, в 15.30 и в 16.00 зазвонили все часы. Через год после смерти старца в его доме с утра зазвонил электрический звонок; никто при этом не приходил в дом. Так было до трех раз. В тот же день одной его духовной дочери приснился сон, как будто вошла она в чудесный сад, в котором сидел отец Леонтий, на нём была сияющая белая риза.
Леонтий (Стасевич) причислен к лику святых новомучеников и исповедников Российских на юбилейном Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви в августе 2000 г.
Дни памяти
7 февраля (переходящая) — Собор новомучеников и исповедников Церкви Русской
10 февраля
20 июня — Собор Иваново-Вознесенских свят ых
Тропарь, глас 5
Яко истинный ученик Христов, плоть распял еси со страстьми и похотьми, житием своим Живодавца проповедуя, возшел еси от образа к подобию, преподобне отче Леонтие, и мучительми в нечистоты погружаемый, чистым сердцем и устами вопиял еси: Христос воскресе, братие!
Кондак, глас
В сослужении воинства Небеснаго, яко безплотен, подвизался еси, преподобне отче наш Леонтие, достойный служителю олтаря Господня, и яко усердный придверник Пастыря Великаго, отверзл еси дверь Писания словесным овцам, еюже входят и исходят, и пажить обретают до скончания века.
Комментариев нет:
Отправить комментарий
Ваше мнение?